Таня, Выдра и компания - Страница 12

– У меня возьми, – сказал папа, заглядывая в Танин список. – Какие хочешь.

У папы в ящике стола лежали замечательные тетради – толстые, на пружинах, с разноцветными страницами. Таня вычеркнула тетрадки в своём списке.

– А лыжи я тебе сам сделаю, – сказал папа. – Возьму свои и укорочу немного.

И он, не откладывая, отправился в кладовку и отыскал там свои старые лыжи. Они были слишком длинными для Тани, и папа отпилил у них концы. А потом переставил крепления чуть вперёд. Готово!

– Только снега осталось дождаться, – сказал довольный папа и поставил лыжи в прихожую.

Таня подбежала, потрогала лыжи, провела пальцем по их гладкой поверхности. Скорее бы снег выпал! Посмотрела на свой список – там оставались только коньки и велосипед.

– Велосипед мне зимой всё равно ни к чему, – сказала Таня. – Можно с ним подождать. Остаются только коньки!

Вот как всё просто, оказывается. Тане стало вдруг так весело, что она пустилась по дому вприпрыжку, громко распевая «ала-бала-карабала!».

Ну а потом настало время решить самую первую задачу – не замёрзнуть на улице в кедах и без шапки.

– Может, не надо? – нерешительно спросил папа.

Таня зашнуровала кеды, пригладила волосы и решительно сказала:

– Надо!

– Хорошо, что мама этого не видит, – пробормотал папа.

Мама как раз ушла в гости к подруге-спелеологу, которая только что вернулась из далёких и глубоких пещер юго-запада. Спелеолог – это учёный, который изучает пещеры. И пока мама сидела в гостях у спелеолога и слушала её рассказы, Таня приступила к борьбе с холодом.

– Мне не холодно! Мне не холодно! Мне не холодно! – прокричала она, стоя у калитки.

И поначалу ей действительно было не холодно. Она волновалась, сердце билось часто-часто, лицо горело от жара. На руке у Тани были надеты папины часы. Папа помог ей засечь время: когда короткая стрелка будет на пятёрке, а длинная – на двенадцати, как раз пройдет три часа, и можно будет возвращаться домой.

– Ух, – ухнула Таня по-совиному, когда порыв ветра дунул ей в уши.

– На кого ты похожа! – фыркнула Выдра.

– На кого? – спросила Таня из глубин шарфа.

– На ватного медвежонка! – ответила Выдра и расхохоталась, смешно сморщив усатые щёки.

Они стояли на дорожке в парке, дул острый, как кинжал, ветер, но Тане он был не страшен. На ногах у неё были валенки и три пары штанов, поверх свитера она надела две пуховые куртки, на руки натянула две пары варежек, на голову – папину меховую шапку-ушанку, а шею обмотала маминым шарфом.

– Ну и как ты решила задачу с холодом? – спросила Выдра, когда Таня ей рассказала об ответном письме Деда Мороза и обо всём, что произошло после того, как она это письмо получила.

– Вот так, – похлопала себя Таня по пуховому животу.

Когда она погуляла без кед и без шапки целую вечность (хотя на самом деле не прошло и получаса), у неё так заледенела голова, закоченели уши и задубели все остальные части тела, что она перестала чувствовать. И в этом смысле Дед Мороз был прав: Тане больше не было холодно. Она вообще не ощущала холод. Она даже саму себя не ощущала. Папа нашёл её на перекрёстке, когда она, еле переставляя негнущиеся ноги, ковыляла по пешеходному переходу. Папа догнал её, завернул в одеяло, которое прихватил с собой, и отнёс домой, в тепло. Дома папа посадил Таню в тёплую ванну и держал там до ужина. А на следующее утро Таня задвинула кеды подальше под кровать и перед выходом на улицу надела на себя все тёплые вещи, какие нашла.

– Не попрыгаешь, конечно, и не побегаешь, зато тепло, – вздохнула Таня.

– Тебя теперь можно катать, как бочонок, – усмехнулась Выдра.

Таня хотела было ответить, что шутка так себе, но тут на неё налетел кто-то сзади, сбил с ног, откинул с дорожки в кусты, и она покатилась как бочонок с откоса. Покатилась по мягким шуршащим листьям – совсем не больно, даже занятно, только голова кружится. Когда, наконец, Таня остановилась и смогла сесть, она увидела перед собой Дикого Кота. Тот стоял, вздыбив шерсть и выпучив горящие охотничьим азартом глаза, и смотрел прямо на Таню.

– Кто это у тебя? – с вызовом спросил Кот. – Кто занял моё место?

Таня подняла руку и пощупала мех на своей голове.

– Это никто, – ответила она. – Это шапка.

Таня стянула ушанку с головы и протянула Коту. Тот осторожно принюхался, цапнул лапой мех, осмотрел тесёмки на ушах шапки и хмыкнул:

– Допустим. Но я всё же надеялся, что для согревания твоей головы ты позовёшь меня.

Таня поняла, что Дикий Кот немного обиделся. Она улыбнулась ему, кивнула и указала на свою непокрытую шапкой голову. Кот ещё раз хмыкнул, но Таня продолжала ему улыбаться, и он, легко оттолкнувшись от земли, прыгнул ей на плечо, а оттуда забрался на голову и уютно там устроился, прикрыв её правое ухо своими передними лапами, а левое – пушистым хвостом. И в этот момент с неба полетели снежинки. Большие, невесомые, сияющие. Таня и Дикий Кот затаив дыхание следили, как они кружатся, опускаются на землю, на листья, на ветви и остаются там. С каждым мгновением снежинок становилось всё больше, и вот уже начался настоящий снегопад. К Тане, сидевшей на земле с Диким Котом на голове, подошла Выдра и встала рядом, задрав нос к небу. Она жмурилась, когда снежинки садились ей на усы.

– А что ты попросишь у Деда Мороза на Новый год? – спросила Выдра, не отрывая взгляда от снегопада.

Таня вспомнила про коньки. Но сейчас, в эту минуту, когда с неба падал снег и она сидела в тихом лесу вместе со своими друзьями, ей больше не хотелось во что бы то ни стало получить коньки. Она вообще забыла про игрушки и вещи. Ей хотелось только одного – сидеть вот так и смотреть.